Путешествие в полночь - Страница 60

Теодор знал: когда бы они ни выбрались из Полночи обратно, в Трансильванию, они не будут прежними. Не будут чужими. Такое не проходит бесследно. Они теперь навсегда – одна команда, сколько бы ни прошло ночей и лет. Забыть такое невозможно. Они отныне – вместе, связанные одним путешествием. Такие непохожие друг на друга, такие разные.

Но продолжающие идти сквозь Полночь вчетвером.

«Ты знал, – подумал Тео, вспомнив Волшебного Кобзаря. – Ты все знал. Знал, что так и будет».

Значит, вот как побеждали остальные игроки? Не потому, что оказывались сильнее или умнее других. А потому, что… создавали союз?

«Кто-то из игроков находил Путеводитель? Кто-то возвращался живым?» – спрашивал Теодор. И Кобзарь ответил: «Да». Значит, это и есть шанс одолеть Смерть – полагаться на то, чего нету нее.

Теодор вспомнил свои мысли, когда смотрел на звезды.

«Так и есть. Все, что есть в Смерти, – это одиночество и вечность. Вечное одиночество. Ей никогда не познать ни любви, ни дружбы, ничего хорошего. Она может только отнимать, разрушать, сеять злобу. Она не знает любви. Она… черствая и сухая, как крышка гроба, сильная лишь только тем, что может забирать людей. Может ли быть так, что человек окажется ее сильнее?»

Теодор вспомнил загадки Смерти в первом туре Макабра. «Кто обладает тем, чем обладать не удается ей?» Человек обладает тем, чего нет у Смерти.

Пусть этого мало, но у него, Теодора, есть это «что-то», а у нее нет.

Теодор услышал знакомый звук и от неожиданности споткнулся. Замер, будто налетел носом на стену.

– Стойте!

Путники остановились. Они брели уже много часов. Луна садилась – свет между стволами разливался совсем тусклый, наползали тени и мгла. «Уйти. Быстрее уйти подальше от мерзких существ» – эта мысль подгоняла их словно хлыст. Они спаслись чудом, будто кто помог свыше, учинив стычку общин именно в эту ночь. А ведь и поспать-то удалось всего несколько часов, на маленькой неприветливой кочке среди Багровых топей, когда встал кровавый туман, и завертелось с кэпкэунами. Даже ели на ходу, разве что Змеевик ненадолго опустил на землю Дику и дал ей немного еды и воды, проверил рану. Теодор тоже проверял порез, поначалу с тревогой: все казалось, сквозь ткань проступит кровавое пятно. Но нет. В руке чувствовалось тепло и легкость. А то прежде была как лед. Потом – снова вперед и вперед, углубляясь в Полночь и отдаляясь от затерянного где-то меж лесистых нагорий на юге Золотого Замка с дверью в Трансильванию.

И тут он услышал.

Вик повернулся, сощурив блестящие глаза, хотел что-то спросить, но Теодор поднял руку, чтобы все молчали. Отбросил волосы назад. Прислушался. Точно. С запада доносился такой узнаваемый звук, призрачный и чарующий.

– Теодор?

– Вы не слышите?

По растерянным лицам он понял: нет.

Вдруг Змеевик тоже развернулся к западу. Некоторое время он вглядывался в темноту редкого леса, прорезанную между стволами полосками лунного света. И вдруг, кивнув, махнул спутникам и шагнул туда, откуда шли звуки.

Они выбрались на опушку и увидели по левую руку Багровые топи – там, на юго-западе, где поднимался сизый туман, и небо заволокла волнистая красная пелена, откуда порывы ветра приносили запах мертвечины. Тут же земля была твердой, да и нормальные растения росли тут и там: белели высокие березки, а дальше на западе темнела кромка леса.

Багровые топи кончились. Начались пологие холмы, поросшие красноватой травой.

– Вы слышите?

Теодор всмотрелся в путников, пытаясь прочесть по их лицам ответ. Он-то прекрасно различал, как усилились далекие звуки, едва они выбрались на ровное место. Шныряла что-то тявкнула из-за спины Вика, он же поглядел на север, по правую руку от топей – там, в сгущающейся над горизонтом темноте, мерцала комета.

– Музыка. Та самая.

Все переглянулись. Теодор вытянул флуер, но только поднес к губам, как Вик покачал головой и опасливо оглянулся. Тео понял, что не стоит выдавать себя, ведь вся округа принадлежала кэпкэунам, однако рискнул и тихо-тихо, едва громче ветра, выдул несколько нот.

Музыка на севере всплеснула, будто открыли дверь в комнату, где играл невидимый музыкант.

– Тропа где-то там, – кивнул Теодор. – И еще… музыка здесь намного громче. Когда мы спускались с уступа, где Санду ужалил лидерц, я слышал музыку очень тихо, она то и дело прерывалась. Когда нашли тропу, она уже не замолкала. А потом чем дальше шли, тем громче она становилась. Вот и сейчас.

Он поглядел на Вика и Санду.

И тут раздался неожиданно ясный голос Санды. Девушка смотрела на комету, мерцающую над пологими холмами, поросшими вереском и кукушкиным льном, и декламировала по памяти:

– По тропе золотой ты уйдешь далеко,Если ищешь заветное место —
Всех дорог перекресток увидеть легко,Как услышишь беззвучную песню.

– Ну, насчет уйти далеко… По-моему, мы в такие порядочные дебри забрались, что могли этот замок уже раз десять найти!

– Мне кажется… – начала Санда.

– Ну?

– Ну, как бы это… – замялась девушка, – не все так просто. Там же сказано: «Если жив – не пытайся напрасно». А что, если… Ну, туда можно войти только мертвым?

Вопрос повис в воздухе. Но Теодор уже давно обдумал эту строчку.

– Я думаю, это означает, что дверь открывается только нежителям.

Он глянул на Вика. Санда нервно прикусила губу:

– Да, но…

– Санда! Кобзарь же говорил: были игроки, которые находили Черный Замок и возвращались оттуда живыми. Помнишь? Я же спрашивал его.

Девушка прищурилась:

– Ну, да… помню. Думаешь, Смерть и от них прятала Путеводитель?