Путешествие в полночь - Страница 50

И тогда Тео увидел: там, где только что была его мама, мерцал огромный огонек – вытянутый, расплывающийся, слегка напоминающий человеческое лицо. Он горел в самой середине черного озерца. Вода вдруг вспенилась, пошла бурунами и хлестнула волнами в берег, а в центре оконца появился облепленный тиной корявый и скользкий гребень, а следом из жижи высунулась и остальная голова: широкая и массивная, вся в струпьях и бородавках, с широкими сизыми губами. С гулким низким ревом чудовище раскрыло пасть, усеянную мелкими зубами, и в этом реве послышалось: «Те-о-дор».

Тео шарахнулся в сторону, чуть не сбив Змеевика с ног.

Существо закрыло пасть и начало погружаться, булькая и пуская пузыри, а свечи покойников одна за другой потухли над его головой.

Тео растерянно повернулся к Змеевику.

– Ты… – вымолвил он. – Я думал… думал, это…

Тео чуть не заплакал, такая сильная тоска обрушилась на него. Это была не мама. Он почувствовал, что на глаза вновь наворачиваются слезы, и совсем как в детстве крепко зажмурился, чтобы не видеть этой ужасной мглы, сомкнувшейся вокруг.

– Я просто…

– Успокойся, – мягко сказал парень.

Тео вдруг почувствовал, что тяжелая рука Змеевика ободряюще сжала его плечо. Он еще дрожал, но в этом жесте было что-то успокаивающее, что-то, чему он мог доверять в этом кошмаре, ставшем явью.

– Прости, – глухо выговорил Тео.

Змеевик вздохнул:

– Ничего, Тео. Ничего.

И они пошли назад, пробираясь по кочкам, петляя между бочаг с бурой водой. Тео удивился, как он забежал так далеко, да еще без слеги, которой Вик проверял дно.

Вскоре в тумане забрезжила позолотой нимерица.

– Так. Вот тропа, – сказал Вик, – а это наши следы. Кажется, мы немного вернулись. Ну ничего, сейчас нагоним девчонок.

– Я думал, – медленно проговорил Тео, – думал, это мама. Понимаешь?

Змеевик обернулся. Тео вдруг понял, что парень нисколько не сердится. Его зеленые глаза были грустными и обеспокоенными.

– Я знал, что это не так, – запинаясь, начал Теодор, – но мне захотелось поверить…

Змеевик чуть приподнял уголки губ.

– Почему ты улыбаешься? – удивился Тео.

– Вначале я думал, что тебя нельзя брать в поход. – Вик улыбнулся шире и покачал головой. – Я ошибался. Теодор, у тебя все получится. Ты сильный, и тебя просто так не сожрешь.

Тео знал, что Вик никогда не говорит лишнего в попытке ободрить. Когда надежды нет, он просто молчит. А значит, надежда была. Тео слегка улыбнулся. Змеевик одобрительно хлопнул его по плечу и кивнул на тропу.

Не успели они пройти и десяти шагов, как над топями разлился дикий вой. Он катился над бочагами и островками, все больше наливаясь ненавистью, отчего Тео вмиг оцепенел и только стоял, слушая и слушая лютое завывание.

Потом все стихло. Вновь надвинулось гулкое сырое безмолвие.

– Что это было? – спросил Тео дрожащим голосом.

– Кэпкэуны, – бросил Змеевик и вгляделся в туман. – Совсем близко… на севере.

И вдруг он рванулся вперед:

– Дика!

Вой послышался снова, ближе, хоть и приглушенный влажной пеленой. Теодор понесся следом, думая о том, что где-то во мгле не только Дика и Санда, но и самые жуткие существа, о которых знал Змеевик.

Вик бежал, падая, поднимаясь и снова падая. Наконец он рухнул на колени перед чахлым, облепленным лишайником деревцем и, что-то бормоча белыми губами, принялся шарить пальцами в пожухлой блеклой нимерице.

Вой раздался в третий раз, теперь какой-то унылый и по правую руку – на востоке. Вик резко вскинул голову, глаза его округлились. Тео подбежал и всмотрелся в тропу. Вот отпечатки лап Шнырялы, еще не затянутые трясиной, вот следы небольших ботиночек Санды. А рядом – у Тео даже дыхание замерло – отпечатки неестественно широких человеческих ног. Босых.

– Они дальше не пошли. – Змеевик подскочил, словно его подбросило пружиной. – Впереди между нимерицей следов нет. Кэпкэуны явились по топям с северо-запада – видимо, что-то учуяли и вышли на них. – Змеевик еще раз осмотрел тропу под ногами. – Ни костей, ни волос… стало быть, они их не…

Голос его оборвался, и Теодор содрогнулся, поняв, что именно недоговорил Вик.

– Они взяли их живьем. – Змеевик, прищурившись, вгляделся в туман. – На восток! Кровавый лес остался позади нас, на юге. Тропа уводит на север, а по правую руку, на востоке – окраина болот. На окраине и живут кэпкэуны. Неужто так близко?

Говорил он быстро, задыхаясь, и видно было, как на горле у него колотится жилка. Внутри Тео тоже все заклокотало, забурлило, его обуял дикий страх. Он пугался в Полночи много раз и, казалось, познал все оттенки испуга – и тревогу, и яростный страх, и замогильный ужас. Но такого еще не испытывал.

Кэпкэуны похитили их. Шнырялу. И Санду.

– Они тащат их в общину! – вскрикнул Змеевик, вытаскивая меч из ножен. Глаза парня сверкнули безумным огнем.

– Зачем?

– Лучше тебе не знать.

Змеевик ринулся вперед по пружинящему хлюпкому дерну и вдруг обернулся.

– Тео!

Тео, опомнившись, шагнул к нему, но Змеевик предупреждающе поднял руку. Тео недоуменно остановился.

– «Если союзник попадет в беду, другие не уйдут, пока не сделают все, чтобы его спасти», – процитировал Змеевик. – Это из нашего договора. Но пункт о спасении действует лишь до тех пор, пока есть надежда выручить того, кто попал в беду. Когда мы решали, идти ли за тобой к майастре, я склонился к тому, что ты, возможно, жив. А жизни других ничего не угрожало, потому мы пошли за тобой. Но это вот – другое.

– О чем ты?

– Это смерть, Тео. Верная смерть. – Змеевик обернулся, окидывая взглядом туманную мшару. – Я не проберусь по туману через болото. Без тропы, в темноте… Оно поглотит меня. Но если даже выберусь к селению кэпкэунов – там все и закончится. – Он тяжело вздохнул и потер лоб. – Я не смогу их спасти. И ты не можешь.