Путешествие в полночь - Страница 79

Понимаешь? Я боюсь ходить в этот ее дурдом. Отец постоянно на работе, занятый, я в гимназии, дома. Никому не было до меня дела, Тео, никому! Только Раду волновало, что со мной происходит! А потом с ним… Случилось это… И я осталась совсем одна.

Внутри Тео бушевала буря. Удивление смешалось со злостью и жалостью.

И, будучи такой трусливой, она пошла сюда. Как, ради всего святого? Такая странная смесь слабости и силы…

– Ты не чудовище, Санда.

– Я ненавижу ее!

– Нет, – повторил Тео, притягивая девушку к себе.

Он знал, что Санда чувствовала эти годы – то же, что и он. Ненависть. Обиду. Одиночество. Но собственное одиночество не вызывало в нем жалости. А ее – да. Тео прижал к себе девушку. Бросил взгляд на проход: Змеевик метал глазами молнии, Шныряла сидела на полу, рука на раненом боку.

Санда уткнулась лицом ему в грудь. И Тео впервые сказал то, что не сказал бы ни себе, ни другому. Три слова, в которые никогда не верил. Но почему-то хотел верить сейчас.

– Все будет хорошо.

Девушка смущенно отстранилась, потерла глаза.

– Я… я не вижу тебя, – прошептала она.

– Ну и ладно, – ответил Тео.

«Ты не сделаешь это».

«Сделаю».

«Она тебя ударит».

«Заткнись».

Тео видел Санду, она его – нет. Может, это придало уверенности? Теодор вдохнул и перешагнул сомнение и боязнь.

«Она меня точно убьет», – мелькнула последняя мысль, прежде чем он наклонился и прижался губами к ее губам.

Это длилось всего мгновение. Ее губы оказались теплыми и немного влажными. Волосы щекотали нос. Санда не ответила на поцелуй, пытаясь сообразить, что происходит. Тео попытался еще раз.

«Попытался» потому, что ни черта не выходило. Тео иногда представлял себе, как целует девушек, которых видел в городе, потом – Санду… Но теперь впервые осознал, что, в отличие от других людей, ему почему-то достались не губы, а два вареника. И он понятия не имел, что с этими варениками делать. Санда тоже ничего не делала! Тео с ужасом понял, что представления о поцелуях и реальность расходятся – и жестоко! В его мечтах он делал это так здорово, а тут… Вареники…

Тео захотелось врезать себе по затылку. Но, прежде чем он отодвинулся, Санда ответила. Неловко. Медленно. Они стояли в полнейшей тишине, касаясь друг друга губами. Тео почувствовал себя чуть увереннее. Потом девушка отстранилась.

Выглядела Санда забавно – глаза круглые, челка топорщится, и лицо самое смущенное, какое Тео только видел. Он и сам ощущал, что, если бы к его щекам сейчас поднесли спичку, весь проход бы осветился.

– Тео! – позвал Вик.

«О нет, наверняка видели!» Тео готов был провалиться сквозь землю, хотя, казалось бы, куда еще глубже.

– Э… идем? – спросила Санда.

Внутренний голос взревел: «Нет!», но Тео сказал:

– Да.

– Там впереди что-то странное, – пояснил Вик, когда они подошли ближе.

Змеевик смотрел на Теодора удивленно и строго, что Тео грешной мыслью подумал, не является ли он старшим братом Санды? Вдруг стало стыдно, хотя внутри он ликовал. Шныряла, поднимаясь на ноги, пробурчала что-то вроде «пережениться тут собрались».

– Дик, ты как? – спросил Тео.

Шныряла стрельнула косым глазом.

– Как ржавый пятак.

– Держись.

Серое свечение становилось ярче, и даже Саида стала видеть достаточно четко. Воздух заполонили звуки дойны – мелодия разлеталась эхом, отлетая от потолка.

– Почти у цели. Давайте, давайте!

Путники рысцой вбежали в грот, где сверху лился тусклосерый свет. Грот вел в пещеру – настолько огромную, что ее своды тонули в вековечном мраке, и было трудно сказать, где она кончается. В пещере текла черная река, русло которой раздваивалось, и оба рукава исчезали смолистыми блестящими полосками в двух туннелях.

А на другом берегу реки возвышался замок, который Тео сразу узнал.

Точная копия Золотого, с той разницей, что стены, уходящие ввысь стрельчатыми арками, были сложены из антрацитно-черного камня, отполированного как зеркало. Черный Замок казался застывшей музыкой органа – высокий, траурный.

Посередине вздымалась башня, точно центр венца: тонкая и острая – шпиль, втыкающийся во мрак высоты. Над входом Теодор разглядел знакомый символ, даже отсюда было его видно.

Золотой месяц.

– Батюшки-матушки… – Шныряла распахнула рот. – Ну и хоромы.

Тео вспомнил, что видел внутри Золотого Замка, – все эти горы волшебных вещей и бессметные сокровища… Что же Смерть держит в Черном Замке?

Путники еще некоторое время завороженно глядели на далекие величественные стены. Вряд ли такое кто из смертных видел. Лишь игроки Макабра. И тени.

– Саида, ты набрось сетку, – шепнул Змеевик. – Мало ли что…

После туннелей пещера пугала пустотой, да и музыка здесь слышалась громче. Черные волны подземной реки лизали каменный берег, от воды поднималась прохлада. Воздух в пещере заставлял ежиться, – в мире, куда ни разу не заглядывало солнце, царил древний холод. Возле самого берега на волнах покачивалось несколько лодчонок, и по ту сторону реки тоже различались похожие темные силуэты.

Шныряла быстро отвязала лодчонку и устроилась на носу. Тео нащупал невидимую руку Санды. Думал, девушка отстранится, но нет. Душа Тео наполнилась теплом и причудливой радостью. Страх, наползший в лабиринте, отступил. Теодор чувствовал тепло, словно согрелся у костра.

Змеевик сел за весла, Теодор помог Санде усесться на корму, а сам вспрыгнул к Вику. Лодочка крякнула, но выдержала. Тео оттолкнулся веслом от берега, и лодку, покачивающуюся на волнах, подхватила стремнина. Вик тоже налег на весло, и они поплыли.