Путешествие в полночь - Страница 80

Тео взглянул на воду и вздрогнул. Черная поверхность пугала, отражая все вокруг как зеркало. Он видел свое отражение будто в темном стекле. То, что было под водой, Тео различить не мог: ни водоросли, ни рыбы не просматривались.

Никогда еще он не видел такой воды.

Вдруг Шныряла зашептала с носа:

– Парни, оглянитесь. Видите? Что это? Кто?

На том берегу, на нижней ступеньке лестницы, ведущей в замок, сидел человек, но таких людей Тео еще не видывал: на седой голове незнакомца чистым золотом сверкали два воловьих рога, будто повторяющие полумесяц над входом в Черный Замок. Существо играло на нае, и музыка плыла по воздуху, усиленная волшебным эхом.

Лодочка приближалась к берегу, и Тео различил, что существо смотрит на них.

Ждет.

С глухим стуком лодка ткнулась в камень. Змеевик спрыгнул в черную воду, оказавшуюся ему по колено, взял фалинь, со скрежетом подтянул суденышко на берег и привязал к столбику. Следом вымахнула Шныряла. Тео слышал, как перебирается через бортик Санда, но решил руку не протягивать, чтобы не выдать ее.

Существо не нападало, просто внимательно глядело поверх ная. Узкое холодное лицо, длинная козлиная борода и глаза, то и дело вспыхивающие в полумраке, словно у ночного зверя. Вик оглянулся, Тео и Шныряла также обменялись взглядами. Вдруг существо опустило най и помахало когтистой лапой, подзывая ближе. Друзья напряглись. Ловушка? Или это все-таки друг?

Змеевик, держа меч наготове, зашагал вперед. За ним последовала Шныряла с двумя ножами, потом Тео. Позади себя он слышал тихое постукивание ботинок Санды.

Под гигантским золотым месяцем зиял вход, словно распахнутый рот в бездну. За проемом в полумраке проглядывалась лестница вверх.

– Кто вы? – раздался скрипучий голос существа.

– А вы – кто? – настороженно спросила Шныряла. В каждой руке девушка сжимала по ножу. От нее сейчас распространялась такая аура угрозы, что любой человек бы удрал.

– Невежливо. – Рогатый старец блеснул кошачьими глазами. – Невежливо. Не по правилам нежителей.

– Если уж по правилам, то вначале сказали хотя бы «доброе утро».

Старец коротко рассмеялся, точно дерево в лесу треснуло.

– Утра здесь не бывает. Ни доброго, ни злого. Вы в сердце Полуночи, землях преддверия Бездны.

Костлявые пальцы вновь забегали по наю. Старец теперь даже не прикасался к нему губами, а най все играл, будто это ветер или незримые духи поддували в дудочки. Старик знай себе перемещал подушечки пальцев с одного отверстия на другое, меняя тональность – ловко и быстро, будто делал это тысячу лет. Или больше.

– Тогда доброго вечера.

– И вам доброго вечера. Ваши имена?

Теодор решил не скрывать ни имени, ни фамилии, Шныряла же назвала свою кличку, а Змеевик представился Виктором. Старик стрельнул на него глазами.

– Хорошо.

И перевел взгляд на пустое место рядом с Теодором. Невидимая Саида затаила дыхание. Старик опять скрипнул – точь-в-точь старый вяз, – то ли кашлянул, то ли усмехнулся.

– А вы? – потребовала Шныряла.

– Я? – Старик подул в най. – Много у меня имен. Может, столько, сколько звезд на небе… А может, еще больше. Зато время, что я сижу здесь и играю вечную дойну, мне давали столько имен, что я позабыл свое истинное… И никогда уже не вспомню.

– Хорошо! Это все упрощает.

Старик снова рассмеялся, будто притворял старую дверь.

– Кто-то зовет меня Мрачным Чабаном. Заключенные Ноктумгарда – Пастырем теней. Но только Госпожа Смерть знает истинное имя, которое выманила у меня в те времена, когда истинные имена имели большую власть, чем сейчас…

При словах «заключенные Ноктумгарда» Теодор многозначительно замигал друзьям. Шныряла закатила глаза, будто говоря: «Да не глухие, Тео! Слышали!»

– Вечная дойна… – проговорил Тео.

– Да. – Старик устремил блестящие глаза на Тео. – Хотя, конечно, все равно однажды наступит последняя ночь, и мне больше не придется сидеть здесь, все обратится в истину. Но до тех пор я буду играть… Потому я, Пастырь теней, сзываю души со всего света в Ищи-не-найдешь, где готовятся к тому, чтобы познать истину. Лишь некоторые возвращаются…

Старик поглядел сначала на Вика, затем на Шнырялу. Те поежились.

– Я помню тебя, – сказала Шныряла. Тихо и робко.

– И я тебя, Дакиэна Драгош.

Истинное имя заставило Шнырялу пошатнуться.

– Может, я и не помню свое, – проскрипел старик, – но знаю имена всех душ. Абсолютно всех. И не забуду ни одну, потому что иначе она потеряется. Я сзываю все до единой, называя истинными именами, и души идут на зов вечной дойны. А теперь скажите, Дакиэна Драгош, Змеевик, Теодор… ну хорошо, Ливиану и Саида Стан, чья душа еще не слышала вечной дойны, что вы делаете здесь?

Некоторое время путники стояли, будто оглушенные. Потом Санда медленно стянула волшебную сетку, а Шныряла, вздохнув, сказала:

– Мы игроки Макабра. И по договору у нас есть возможность взять любую вещь или человека, если он находится во владениях Смерти. Это значит, что мы можем идти куда угодно и брать что угодно!

Шныряла с вызовом взглянула на Мрачного Чабана.

– Макабр… О, Макабр…

Чабан мечтательно сузил глаза, и Тео различил в голосе то же благоговение, что звучало и в голосе Двери. Брр.

– И что же, вы победители?

– Да.

Старик с удивлением поднял брови.

– О… Вот как. Ну что же, что же. Вы в мире мертвых, именуемом также Ищи-не-найдешь. Что же вы хотите взять?

– Путеводитель! – заявила Шныряла.

Старик сощурил глаза.

– Пу-те-во-ди-тель. Вот как.

– У нас договор! Вы не можете отказать нам, в договоре ясно сказано: мы можем взять любую вещь!