– Я увидел, – хрипло сказал он.
– Что, кто-то утаил лишний сухарь? – хмыкнула Шныряла.
– Это произойдет снова. – Голос Йонвы был глух. – Я боялся этого больше всего. Проклятие Смерти не оставило меня. И я вижу в будущем снова… предательство. Кто-то из вас, – Путеводитель осмотрел их сотней глаз, – предаст меня. Я вижу это. Вижу! Проклятие…
Он спрятал лицо в ладонях. Теодор нахмурился, остальные зароптали.
– Но я не знаю кто. Это единственное, что мне не удается увидеть.
Повисло молчание. Сейчас их было шестеро, и все они пристально посмотрели друг на друга. Это было невольно, но Теодор ощутил: по его лицу скользнули взгляды, полные предположения.
– Нет, – Путеводитель подскочил, и его лицо исполнилось решимости, – нет, я этого не допущу.
– В нашем дружеском договоре есть пункт: «Предательство запрещено», – твердо проговорил Тео. – Предатель будет считаться врагом. Вы правда думаете, что кто-то из нас… способен…
– Нет. Скорее всего, предатель не знает сейчас, что именно он – предатель. Иначе я бы увидел. Могу лишь предположить. Возможно, это станет неожиданностью даже для него самого. Но это не отменяет предначертанности событий. Кто-то. Один. Предаст нас. Предаст меня. Тогда… – Йонва стиснул зубы. На гордом лице проступила затаенная боль. – Снова оказаться в этом ужасном… ужасной…
Путеводитель закрыл глаза – сначала невидящие, следом зрячие, смыкая края шрамов один за другим, точно лепестки цветов в сумерках. Наконец остался лишь худой, бледный человек с волнистыми волосами, спадающими на лицо. Йонва сел на камень, безвольно опустив кисти рук.
Теодор стиснул кулаки и перевел взгляд на компанию. За все эти дни он так привык к их голосам, движениям, запаху. Они проводили вместе круглые сутки. Спали рядом на островке в Багровых топях чуть ли не в обнимку. Шутили друг над другом. Протягивали еду, не говоря ни слова. Бежали, касаясь плеч в страхе потерять кого-то.
«Четверка», – говорил Кобзарь.
Они стали не просто четверкой, а одним организмом. Командой. Теодору казалось, прошла вечность с тех пор, как они объединились. Чего только они не пережили, сколько троп прошли! Вместе…
«Ты помнишь, какое второе имя людей? – напомнил себе Тео. – Второе имя людей – предатели».
Он не думал, что забудет об этом. С тех пор, когда Тео называл кого-то другом, прошли годы. Но здесь он привык, что они рядом. Что она рядом. В глубине сердца заплакал маленький ребенок. Несмотря на унижения, все эти годы он так хотел, чтобы его кто-то принял. Полюбил. Назвал другом. И они стали друзьями.
Неужели история повторится?
Тео коснулся шрама, провел по нему пальцем. Сердце обливалось кровью, хоть внешне он не подал виду.
Йонва поднялся на ноги. Подбородок – острее, чем прежде. Губы – тонкая линия.
– Я этого не допущу, – заявил Путеводитель. – Дайте клятву. Поклянитесь истинными именами, что не предадите меня, пока не окончится наш путь. Что не бросите, не оставите меня в руках Смерти, не позволите отправить обратно в… – Он собрался с силами. – В Ноктумгард. – Йонва вытянул вперед бледную руку ладонью вверх. – Поклянитесь.
Немного погодя Змеевик положил свою руку сверху.
– Клянусь истинным именем Змеевик, что не стану предателем.
Ворона протянул свою и пробормотал слова клятвы, следом – Санда. Затем Теодор. Настала очередь Шнырялы. Она смотрела и смотрела, поджав губы, а когда Йонва повернул к ней голову, сказала:
– Я не буду ничем клясться.
И отошла в сторону.
Повисла тишина. Игнорируя взгляды, буравившие ей спину, Шныряла зашагала к лодкам. Путеводитель повел подбородком вслед, слушая шлепки ее ботинок. Саида окликнула ее, но Йонва остановил:
– Нет, не нужно. Это… – Он замолчал, а потом закончил, отворачиваясь: – Просто не стоит.
Им ничего не оставалось, как разобрать лодки. Шныряла отказалась плыть со Змеевиком, и потому Вик оказался в одной плоскодонке с Тео и Йонвой. Весла оттолкнулись от берега, и они вновь понеслись вперед, изредка разрушая тишину эхом голосов.
Тео плыл и раздумывал над тем, что произошло. Оглядывался на Шнырялу. «Что это было?» Дика по-прежнему не хотела рассказывать о том, зачем явилась в Полночь. Чтобы стать красавицей? Теодор в этом сомневался. «Санда замечательная… но как бы это… немного наивная. А вот Шныряла – нет. Девчонка прошла через многое и научилась быть одной. Накопила секретов. Почему же она отказалась произнести клятву? У нее есть секрет, о котором мы не знаем?»
Вик, казалось, расстроился. Но что хуже – Змеевик поглядывал на него, Теодора, будто серьезно размышлял о чем-то. Еще тот случай с тенью… Друзья промолчали, хотя испугались до смерти. Теодор чувствовал, что доверие к нему, как бы это сказать… уменьшилось. Уходило. Или уже ушло – для кого-то из троих.
Ущелья следовали одно за другим, сменяясь пустотами с неровными стенками – влажными, жирными от глины берегами, мерцающими солью и кристаллами. Древняя пустота дышала холодом, извечным мраком. Как давно здесь ступала нога человека? Да и ступала ли вообще?
Йонва вперился в темноту пустыми глазами. Становилось все холодней. Путеводитель дрожал под шерстяным одеялом. «Идиот, тут же настоящая морозилка!» Теодор предложил Путеводителю свой свитер. Йонва неторопливо надел. Его босые ноги белели на дне лодки, и он судорожно подгибал пальцы.
– Спасибо.
Они плыли по такому узкому проходу, что Тео видел на потолке мокриц. Громадные жирные насекомые иногда срывались и плюхались прямо на голову. Вдруг Йонва заговорил:
– Мне жаль, что я сказал о предательстве.