Путешествие в полночь - Страница 68

«У Нее?» – повторил Теодор. Собственные мысли отозвались гулким эхом, отлетая от невидимых стен. Кто-то был с ним внутри – где никогда никого не было, кроме него, Теодора. Теперь их двое. Он чувствовал чужое присутствие и сдерживался из последних сил, чтобы не открыть глаза и не выбросить семя из дрожащей руки.

– Вот оно! – победно вскричала Дверь. Никогда прежде Тео не слышал, чтобы кто-то был так счастлив, будто откопал сундук, полный золота и серебра. Счастлив жадно. В голосе буквально бурлило ликование. – Во-о-от!

И Теодор нырнул в воспоминание, забыв о том, где находится. Перестав чувствовать ноги и руки…

Закатный лес. Между еловых лап падали косые лучи, озаряя пни и стволы алым, золотистым, багровым. Воздух дышал свежими ароматами: дожди только кончились, наступало лето.

Теодор выбежал из тумана. Он бежал и бежал, задыхаясь, прижимая руки к груди. В пальцах что-то билось и ворочалось, растопырив когтистые лапы. Мальчик спотыкался, отросшая челка падала на лицо, и он сдувал волосы со лба. Он вынырнул из-под еловых лап, и скоро тропинка вывела его к поляне, на которой стоял небольшой домик. Над трубой вился дымок, с заднего двора доносился стук топора.

Когда Тео подбежал ближе и пронесся мимо зарослей фиалок, облюбовавших задний двор, стук уже прекратился. Наверное, отец понес дрова в дом. Мальчик развернулся, промчался мимо колодца, зацепил пустое железное ведро и огласил двор грохотом, но не задержался и взлетел по ступенькам крыльца. Немного повозился, чтобы ногой поддеть и распахнуть дверь, и заскочил внутрь, кое-как сбрасывая на ходу ботинки. А то мать снова будет ругаться, что наследил.

Теодор вприпрыжку пробежал через кухоньку к дальним комнатам. Отец стоял у печки, забрасывая последнее полено. Заслышав быстрые легкие шаги, Лазар распрямился, и на усталое лицо упали рыжие с проседью пряди. Косой голубой глаз уставился на Тео.

– Пап! Смотри!

Мальчика так и распирало от воодушевления и радости. Он наклонил голову, прижавшись подбородком к груди: прижатый к груди комок серого пуха таращил круглые янтарно-желтые глаза. Кривой клюв жалобно раскрылся и тут же захлопнулся.

Тео вскинул глаза, улыбаясь во весь рот, и Лазар скупо кивнул. Он не рад? Почему?

– Я… я не брал его из гнезда. Он сидел на тропинке. Я искал, где его гнездо, но не нашел ни на земле, ни в дуплах.

В голове билась мысль: «Только бы его разрешили оставить!»

– Правда?

Лицо Лазара просветлело. Он протянул мозолистую руку к взъерошенной голове птенца.

– Жалко…

На лбу Лазара залегла складка.

– А? Почему? – недоуменно спросил мальчик.

– Если он потерялся, то погибнет.

– Да, но… – Сердце Тео так и заколотилось. – Но крестьяне же выращивают как-то цыплят!

Он чуть не плакал.

– Ты знаешь, кто это? Это не цыпленок, Теодор. Это птица вольная и дикая. Филин. Его невозможно приручить, а вырастить тем более. Здесь нужен более тщательный уход, чем за цыпленком. Особое мясо – нужно добавлять размельченные кости, перья, чтобы пищеварение не нарушалось. Ты же видел в лесу погадки сов? Они это сплевывают. Ты будешь ловить мышей? Готовить такую еду? Будешь вставать каждый день, чтобы проверять его? Ухаживать за ним? Мне очень жаль, но птенец, скорее всего, погибнет.

Теодор был готов сделать что угодно, чтобы чудесный комочек пуха, машущий куцыми крылышками и когтистыми лапами, выжил. Он был готов на все. Тео закивал.

– Ну, смотри!

Лазар смотрел строго, но в тоне послышалось шутливое тепло. Сизые круги под глазами пересекли лучистые морщинки. Зашла мать, поправляя очки и натягивая лисью шкуру на плечи. Она устремила косые глаза на Теодора.

– Это что такое?

– У Тео новый друг.

– Друг?

Мама удивленно поглядела на птенца, которого Теодор прижимал к себе, вновь испугавшись, что его сейчас отберут. Он чувствовал, как маленькое сердечко бьется в ладонях – тук-тук, тук-тук. «Ты будешь жить, – дал обещание Теодор. – Будешь. Никто тебя не отнимет, понимаешь? Никто не выкинет тебя из гнезда… больше никогда. Я о тебе позабочусь, и все будет хорошо. Понимаешь? Надеюсь, что понимаешь». Мальчик взмолился, чтобы мама не начала сварливо отговаривать отца или отчитывать его, Теодора. Ему постоянно доставалось за грязь на полу, разбитую посуду.

Он решил взять дело в свои руки.

– Мам! Какой он хороший, правда?

Тео подскочил к маме и взял ее за руку – холодную, будто мама зашла в дом с мороза, но мальчик привык, что родители не такие, как он.

– Погладь его, мама!

Филиненок нахохлился и сердито клацнул клювом.

– Он рот открывает! Наверное, есть хочет! Я его покормлю.

Теодора переполняла гордость. Ему казалось очень важным, что он теперь несет ответственность за чью-то жизнь, что он поклялся кого-то защитить. Спасти. А значит, придется расшибиться, но выполнить обещание. Мать, видя его упрямое выражение лица, смягчилась.

– Убирать сам будешь. Сова не знает, что нужно ходить в положенное место.

– Мама, это не сова, – обиженно протянул Теодор, хотя сам узнал об этом минуту назад. – Это мальчик, филин!

Лазар хрипло рассмеялся за спиной.

– Тео, филин может быть и девочкой. Ты не поймешь.

– Нет, – упрямо сказал Теодор. – Я знаю, что мальчик.

– Ладно, ладно, – усмехнулась мама. – Кстати о мальчиках. Лазар, сегодня придут с города, там у паренька все нога не заживает… Помнишь?

– Да, помню. – Лазар снял с полки мешочек с травами. – Помню… Кстати, Теодор. Мальчишка-то хороший, как его… Нелу зовут вроде? Вам подружиться бы. Филин – это, конечно, хорошо, но все-таки тебе нужно найти друзей среди ребят…